В северном полушарии по окончании зимы городскому люду всегда хотелось погулять на природе, подышать зеленеющей весенней свежестью. Говорят, что еще три тысячи лет назад жители Древнего Рима поклонялись богине Майе — покровительнице земли и плодородия. В честь нее последний месяц весны назвали маем, а в его первый день устраивались гулянья и пиршества.
В Риме и почти во всей Италии жители рано утром выходили из города в поле или лес большими толпами; музыка и пляски сопровождали их шествие и увеличивали общую радость. Наломав зеленых ветвей, они возвращались с шумной веселостью в город, украшали ими ворота и дома и устраивали пиры с плясками, которые переходили во всеобщие разнузданные оргии. Даже распутный император Тиверий пытался запретить эти празднества, но запреты не действовали: празднование "майских забав" сделалось народной необходимостью.
С распространением христианства в Европе этот праздник как бы раздвоился. Не в силах его отменить, Церковь попыталась его облагородить и свести к простым гуляниям и праздничному весеннему отдыху на природе. Но демоническая история Первомая была лишь загнана в подполье и приняла там откровенно бесовской характер. Оккультисты и колдуньи считали эту ночь особенно благоприятной для своих ритуальных церемоний и жертвоприношений, в том числе человеческих.
А на севере Европы возникла легенда, что в Вальпургиеву ночь, то есть в ночь на 1 мая, – вся нечистая сила слетается на метлах и козлах на гору Брокен в Германии и устраивает там грандиозный шабаш ведьм и чертей. Накануне этого дня мужчины бегали с зажженными пуками соломы, привязанной к длинным шестам, и стреляли в горы, чтобы разогнать нечистую силу. В других местах шабаш ведьм связывали с местными "лысыми горами" или холмами, на вершинах которых, по поверьям, именно поэтому отсутствовала растительность.
В частности Гёте, бывший масоном и увлекавшийся сатанической тематикой, подробно рассказывает о Вальпургиевой ночи в "Фаусте" (в переводе Б. Пастернака):
... На Брокен ведьмы тянут в ряд. Овес взошел, ячмень не сжат. Там Уриан, князь мракобесья, Красуется у поднебесья. По воздуху летит отряд, Козлы и всадницы смердят...
(Название Вальпургиевой ночи связывают с именем св. Вальпургии - дочери одного из королей Саксонии. Она была аббатисой в одном из баварских монастырей и прославилась чудотворением, столетие после ее смерти (777 г.) при ремонтных работах в монастыре ее могила была нарушена, и ночью - как раз на 1 мая – рабочим явилась ее грозная тень. Позже почему-то поклонение ей в Германии стало обрастать оккультными чертами, а имя и день ее памяти оказались связаны с легендой о нечистой силе. Мистическое поверье, связанное с днем 1 мая, отражено и в "Предании о графине Берте" Александра Дюма.)
От германцев первомайские празднования примерно с XIII века проникли и к восточным славянам, соединившись с местными языческими обычаями. В месяце мае, называвшемся у нас в древности травнем, совершались жертвоприношения духам, покровительствовавшим растениям и водам. Богемцы отправляли празднество в честь колодцев, с многочисленными жертвоприношениями. В некоторых местах Польши праздновали с языческими обрядами май в честь богини мая и ей приносили жертвы. При короле Сигизмунде Августе, последнем из Ягеллонова дома (в конце XVI в.), существовал еще обычай, заимствованный от германцев, что молодые наряженные женщины собирались на луг, составляли хоровод, плясали и пели песни в честь весны. В Литве на первое мая было народное празднество. На лугу ставили зеленое дерево, увитое разноцветными лентами. Девушки, молодые женщины и молодые мужчины, избрав из своей среды ловкую красавицу, именовали ее богинею майей, надевали ей на голову свежий венок, обвивали весь ее стан березовыми ветвями и отправлялись к зеленому дереву: тут плясали и пели, повторяя: «О, майя, майя». Словаки, лужичане, чехи и поляки встречали маем весну и прогоняли из селений марену (смерть природы)...
На Руси первомайские гулянья начались в Москве со времен Петра I. Поначалу этот день праздновали только иностранцы, находившиеся на службе в Москве – в немецкой слободе, потому эти гулянья в народе назывались немецкими станами. Петру I так понравились эти гулянья, что он приказал всем повсеместно устраивать их. Со временем они вошли в привычку.
Так, в "Путеводителе по Москве и ее окрестностям" за 1872 г. в рассказе о Сокольниках отмечено: «До Петра Великого охота [в Сокольниках] была любимейшим занятием царей, но Петр, не любивший ее, отменил ее при дворе. С этих пор Сокольники перестали быть местом царской охоты и сделались любимым местом загородных прогулок москвичей. В особенности замечательно здесь гулянье 1-го Мая, на которое собирается почти вся Москва. Вероятно, это гулянье началось с Петра I и было установлено немцами, потому что называлось прежде немецкими станами, то есть шатрами, раскидывавшимися под тению рощи».
Революционная история этого (бесовского по своему происхождению) праздника в новой упаковке, когда гуляния стали превращать в демонстрации, началась в Чикаго 4 мая 1886 г. с демонстрации рабочих, закончившейся кровопролитным столкновением с полицией. В тот день митингующие не ограничились обычным гулянием и шествием, анархисты (или провокаторы) устроили взрыв, убив одного и смертельно ранив пятерых полицейских. В ответ полиция открыла огонь по демонстрантам, что повлекло за собой новые жертвы. Хотя организаторы взрыва не были установлены, власти арестовали восьмерых лидеров профсоюзного движения. После процесса, проведенного в июне 1886 года в штате Иллинойс, четверо из обвиняемых были приговорены к смертной казни (в ноябре 1887). Похороны казненных по этому делу опять-таки превратились в массовую демонстрацию. Они вошли в историю рабочего движения как "чикагские мученики". Но днем их памяти соратники назначили не день казни, и не день трагического столкновения, а все то же любимое 1 мая. В декабре 1888 г. в Сент-Луисе съезд Американской Федерации Труда объявил 1 мая днем общенационального выступления за права рабочих. В 1889 г. Парижским конгрессом 2-го Интернационала было принято решение о проведении ежегодных первомайских демонстраций в именно этот день традиционных народных гуляний (что, конечно, облегчало массовость участников, достаточно было лишь украсить толпу нужными лозунгами) и они сразу же были подхвачены социалистическими движениями во всех европейских странах.
В Российской Империи политическое празднование 1 мая началось в Польше, в Варшаве, где в 1890 г. этот день был отмечен стачкой 10 тысяч рабочих. Еврейские "рабочие" с 1892 г. ежегодно праздновали 1 мая на тайных сходках, постепенно по революционным каналам распространяя этот праздник на рабочих Вильнюса, Киева, Петербурга, Тулы, Казани, Нижнего Новгорода. При этом, если вспомнить, что Достоевский метко назвал революционеров бесами, то эти первомайские сходки вполне соответствовали их легендарно-мистическому смыслу.
С середины 1890-х гг. в день 1 мая все чаще устраивались политические стачки. С 1900 г. в этот день стали проводить не только стачки, но и демонстрации: в Киеве, Варшаве, Вильнюсе, Гельсингфорсе, Харькове (самой известной была Харьковская маёвка 1900 г.). С 1901 г. майское празднование принимает открыто революционный характер: была издана первомайская прокламация РСДРП и состоялись выступления рабочих в Петербурге, Тбилиси, Гомеле, Харькове и др. городах с лозунгами: "Долой самодержавие!", "Да здравствует республика!", кое-где были столкновениями с войсками ("Обуховская оборона", 1901). В 1905 г. (т.н. "первая революция") празднование 1 мая проходило уже в 177 городах по всей России. С подавлением "первой революции" этот день вновь отмечали главным образом собраниями и сходками. Но в 1912 г., после Ленского расстрела, в майские дни вновь бастовало 400 тысяч рабочих (основные лозунги: 8-часовой рабочий день; конфискация помещичьих земель; свержение самодержавия).
После революции Первомай вошел в число главных государственных праздников, установленных большевиками. По исторической же духовной сути этого дня, ниспровергателями государственных устоев под видом "дня международной солидарности трудящихся" на долгие годы советской власти был установлен праздник нечисти, когда огромные массы народа шествовали по улицам с песнями и плясками и портретами кумиров-вождей.
Народное предание донесло до нас рассказ о первом официальном праздновании 1 мая в большевицкой России: «В первый советский первомай на Красной площади в Москве на глазах тысяч людей было явлено чудо Божие: красное полотнище, закрывавшее икону Святителя Николая на Никольской башне Московского Кремля, неожиданно, без посторонней помощи, рассеклось сверху донизу, а полоски материи стали отрываться и падать вниз. И открылся старинный образ чтимого всей Русью Святителя Николая "Можайского": левая рука с крестом была отстрелена во время большевицкой бомбардировки Кремля, правая с мечом грозно занесена»...
В посткоммунистической РФ этот день по прежнему официально отмечается как праздник, но с 1997 г. он переименован в праздник "Весны и Труда". Никак не могут преемники большевиков оторваться от Вальпургиевой ночи. Никак не хотят переходить на русские праздники, а продолжают держаться своих любимых революционных дат, пытаясь их отмыть.
В Германии же, откуда на Русь был принесен Первомай в правление Петра I, исток этого праздника и ныне более очевиден. Социалисты по сей день отмечают "День трудящихся" (в землях, где они правят, это праздничный день), а оккультисты и распутники – первоисток этого праздника: Вальпургиеву ночь. В ночь с 30 апреля на 1 мая в Дортмунде в зале "Вестфалленхалле" ими устраивается грандиозный бал, на котором женщины и мужчины в разнообразных демонических нарядах заводят сексуальные знакомства. И в других городах в эту ночь популярны общественные вечеринки в ресторанах и пивных залах для встречи месяца мая под названием "Tanz in den Mai" ("С танцем – в май"). Языческий исток этого праздника очевиден и в традициях "майского дерева", особенно в Баварии, где почти каждом городке или деревне есть свои особенные майские ритуалы.
персональный сайт священникаНиколая Клименко
