Самое ценное свидетельство — это свидетельство очевидцев и участников исторических событий. Редакция «Православной Таврии» обратилась к архиепископу Херсонскому и Таврическому Ионафану, известному духовному композитору, автору духовных стихов и акафистов, бывшему в конце 80-х — начале 90-х наместником Киево-Печерской Лавры, управляющим делами Украинского экзархата РПЦ, а затем и Украинской Православной Церкви, человека, претерпевшего гонения от Филарета (Денисенко) – нынешнего «патриарха» УПЦ-КП, поделиться воспоминаниями о событиях тех лет через призму своей жизни, чтобы попытаться разобраться, что же подвигло всесильного Киевского экзарха на совершение греха раскола, за который он был предан анафеме, т.е. полному отлучению от христианского сообщества, от мистического благодатного Тела Христова – Единой, Святой. Соборной и Апостольской Православной Церкви? Воспоминания не следуют строгой хронологии событий, в них скупо подаются годы и даты, но они живо воспроизводят атмосферу того времени. В результате мы представляем рассказ (в сокращении), который охватом событий, имён и оригинальных оценок несомненно заинтересует церковных историков и специалистов канонического права, - рассказ о трудном начале бытия Украинской Православной Церкви.

Это было горделивое шествие самой гордыни.

Мои воспоминания - это сугубо личный взгляд изнутри на события, приведших к расколу в украинском православии и, как таковой, несёт печать индивидуальности и, очевидно, не лишен недостатков и неточностей. Ведь, прошло уже немало лет. С этими изъянами возможно кто-либо не согласится и, возможно и справедливо. Но главные события, связанные с первыми шагами УПЦ я запомнил хорошо. Ведь я был рядом с Филаретом (Денисенко) в качестве его управляющего делами. Мне приходилось не только видеть, но и слышать его суждения, планы и действия. И это даёт мне возможность видеть события в несколько ином ракурсе, как бы изнутри, в сравнении с теми, кто их наблюдал со стороны. Разумеется не всё ещё может быть предано огласке: для этого должно пройти некоторое время. Но основные вехи событий – перед вами.

Начну издалека, с того времени, когда я 16-летним юношей вместе с православными киевлянами встречал во Владимирском соборе нового Патриаршего экзарха Украины (представителя Патриарха) киевского митрополита Филарета (Денисенко). Экзарх Филарет, тогда ещё архиепископ, вошел во Владимирский кафедральный собор. Его встречали радушно. Никто не мог предположить, что он - будущий раскольник, человек, который восстанет против Матери-Церкви, даровавшей ему титул митрополита Киевского и Галицкого. Это были годы хрущевских гонений на Церковь, время, когда первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев публично пообещал показать советским людям «последнего попа». Да и в последующие годы было нелегче, ибо любое инакомыслие подавлялось государственной идеологической машиной беспощадно. Приведу несколько эпизодов из своей жизни в те времена. После срочной службы в армии я поступил в Ленинградскую духовную семинарию, а потом в духовную академию. После окончания учёбы был оставлен профессорским стипендиатом и регентом хора. Десять лет пробыл преподавателем в ЛДС. Таким образом, в Питере прожил 16 лет и он стал для меня родным. Однажды на меня донесли в КГБ, что я распространяю среди семинаристов антисоветскую книгу «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына. В то время это преследовалось и только за хранение её могли присудить приличный «срок» в лагерях. Когда меня вызвали в Смольнинский райотдел КГБ, то оперативник потребовал выдать тех, кто мне дал эту книгу. (а почитать мне её дала моя хорошая знакомая - преподавательница латинского языка Лидия Георгиевна Овчинникова, ныне скончавшаяся от рака). Я, естественно, возмутился и отказался это сделать, при этом сильно ему нагрубил. Он пообещал выдворить меня из города и слово сдержал. Уже через три дня уполномоченный по делам религий в Ленинграде убеждённый противник Церкви некто Григорий Семёнович Жаринов отказал мне в продлении временной прописки в стенах Академии и потребовал увольнения с работы, как враждебного государству и обществу элемента. Ректор вынужден был смириться и преподаватели-коллеги сердечно проводили меня на Ученом совете ЛДА и С, который тогда по должности возглавлял митрополит Ленинградский и Новгородский Алексей (нынешний Патриарх), и выразили благодарность за труды с занесением в журнал Совета. Это был их ответ «органам из города» на гонение и оценка моей деятельности в стенах Духовных школ. Уезжать было тяжело, а об истинной причине ухода говорить в те времена было не принято. Тогдашний ректор Ленинградской духовной Академии отец Николай Гундяев (брат митрополита Смоленского Кирилла ), человек добрый и мягкий, покидая свой пост, как то сказал заведующему библиотекой ЛДА Георгию Аввакумову (ныне священник УГКЦ в Мюнхене): «Тяжела была для меня не работа ректора, а…э т о…», и выразительно показал взглядом на телефон, намекая на постоянный контроль и давление из вне. И добавил: «До конца жизни не прощу себе, что не смог перед н и м и отстоять отца Ионафана». (Я и сейчас благодарен отцу Николаю за смелые слова, ведь в те времена мы все были в крепких объятиях «системы» и любое неосторожное слово могло быть использовано против нас).Начались мои скитания по стране. Почти год я не мог найти себе места служения. Только приедешь в какой-нибудь город, подашь прошение архиерею, и ровно через две недели, когда пройдет информация по службам КГБ, - отказ. В конце концов, решил ехать в Киев. Проживал с матерью в крохотной однокомнатной квартире. Переживали вместе за прописку в городе? Чтобы не отказали, мать надела все свои боевые ордена и пошла в паспортный стол. Прописали. Представился Филарету. Через некоторое время приходит мне вызов в городской совет, что на Крещатике. Встречает меня невзрачный, «без лица», человек и говорит: «Вас вызвали не в горсовет, а в КГБ, давайте побеседуем». Прямо на улице мы и побеседовали. Он оказался в курсе всех моих затруднений и сообщил, что владыка Филарет хотел бы взять меня во Владимирский собор. И спросил: «А как я смотрю на то, что у него, говорят, есть семья - жена и дети?». Уклончиво ответил, что, мол, я тут человек новый и потом, это, ведь, все слухи, а не факты и, что каждый человек даст ответ за свои личные грехи перед Богом. Полгода Филарет не определял мне место, но поручал служить в своей домовой церкви в киевской резиденции на улице Пушкинской 36. Там же я познакомился и с Евгенией Петровной Родионовой, которая представилась сестрой владыки Филарета. Наверное я ей пришелся по нраву: был молодой, голос у меня был сильный, поставленный, устав церковный знал, проповедь сказать мог, все-таки академическое образование за плечами. Изучал меня и работник КГБ, что встретил меня у стен киевского горсовета, часто вызывая на «душевные» беседы. Филарет, убедившись наконец, что я опасности для него не представляю, определил мне церковное служение во Владимирском соборе.
Вспоминается отношение Филарета к бывшему епископу Житомирскому Иоанну Боднарчуку, который стал впоследствии одним из лидеров УАПЦ. Филарет почему-то не любил владыку Иоанна. Он обвинял его в гордыне, в растратах и, даже, в женолюбии. Возможно Филарет выполнял чьё то поручение, пытаясь выдавить его из Украины. Иоанн был неугоден властям (был много лет политическим ссыльным) и его, очевидно, хотели устранить, так как была опасность возрождения УАПЦ и идеологи раскола искали для УАПЦ канонического епископа. Владыка Иоанн стал жертвой филаретовского шантажа и, по сути дела, Филарет своим отношением к нему подтолкнул его в УАПЦ, за что потом лишил владыку Иоанна архиерейского сана на Священном Синоде РПЦ. Но особенно несправедлив был Филарет к настоятельнице Корецкого женского монастыря в Ровенской епархии игумении Наталии, инокини, из пепла восстановившей эту обитель. Как рассказывала мне игумения Наталия, её монастырь облюбовала для своего время провождения Евгения Петровна. Она приезжала туда с тремя маленькими детьми (Верой, Любой, Андреем), якобы усыновлённых в России (В Саратовской семинарии Филарет был инспектором), и заставляла монахинь нянчить их. Это нарушало строгий устав монастыря и возмущало инокинь. Подумайте, в женском монастыре – маленькие дети Евгении Петровны, проживающей с ними в личной квартире экзарха Украины. Игумения Наталия отказалась принимать в монастыре Евгению Петровну и навлекла на себя лютую ненависть Филарета. Как то в порыве гнева он сильно ударил её и та потеряла сознание. Потом в течении многих лет Филарет порочил игумению Наталию и корецких насельниц. ( Филарет в принципе не любил монашество, называл обители «клоаками для нечистот»). Игумении Наталье удалось получить статус патриаршей ставропигии для своего монастыря и вывести обитель из-под юрисдикции киевского митрополита. С тех пор Корецкая женская обитель находится под каноническим духовным попечением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.

Пришлось и мне встретиться с членами «семьи» Филарета. Однажды я пришел к владыке Макарию за советом. В его киевской квартире я увидел маленького роста женщину по имени Вера, похожую на девочку-подростка. (Вера Медведь, до замужества Вера Родионова). Она отрекомендовалась родной дочерью митрополита Филарета Денисенко! Я был поражён её внешнему сходству с Филаретом. Вера стала рассказывать мне о драматических событиях в ее жизни, о матери - Евгении Петровне Родионовой и бабушке - Ксении Митрофановне Родионовой, о брате Андрее и сестре Любе, о том как они жили с мамой в личной квартире Филарета на улице Пушкинской, о других лицах семейной драмы (Феликсе), об избиениях, которым подвергали детей и Филарет, и Евгения Петровна, об изгнании её из квартиры экзарха и о многом другом. Мама владыки Макария (ныне покойная), старая добрая крестьянка, сочувственно кивала, поддакивая рассказу Веры, которая продолжала рассказывать о том, что Андрей, после двух лет тюрьмы, живёт в сибирском городе Ангарске и работает инженером, что Люба по прежнему проживает с мамой и «папой – владыкой Филаретом на Пушкинской. (Позднее Любе они приобрели и отремонтировали квартиру в Киеве на улице Ереванской). Вера говорила и том, что её бабушка Ксения Митрофановна как то жаловались Патриарху Пимену на Филарета и Евгению Петровну. Они отобрали у неё в Новосёлках под Киевом собственный дом под предлогом передачи в «пользу» местного Совета. Вера передала мне юридическую переписку по этому делу с судами. (Теперь этот дом, говорят, находится в распоряжении (собственности?) Филарета). Всё рассказанное Вера изложит в своём знаменитом письме, опубликованном в одной киевской газете, при этом на каждой странице машинописного текста в редакцию она расписалась. Думаю, что повторять всё содержание её письма не стоит, так как оно не раз публиковалось на страницах газет и даже в книгах. (См. «К истории автокефального и филаретовского расколов», Пресс-служба УПЦ, Киев, под общей редакцией В.С Анисимова, Украинское отделение Международного фонда единства православных народов, 2002).

Впервые о семейственности Филарета из «официальных» церковных уст я услышал в 1989 году в Америке, под Вашингтоном, в доме известного американского радиокомментатора из «Голоса Америки» священника РПЦЗ о. Виктора Потапова. Вся наша страна когда то узнавала о гонениях на религию в СССР из передач о. Виктора. Радиостанция нещадно «глушилась», но в то время для многих это была единственная возможность получить правдивую информацию о положении верующих в СССР. Так вот, за чашкой кофе о. Виктор вдруг спросил меня: «Как же вы, архиереи, можете терпеть Филарета Денисенко и быть с ним в каноническом общении, если известно, что у него есть жена Евгения Петровна и родные дети?». Я был удивлён, что об этом в Америке тоже знают, но ответил, что это никем не доказано. Но зерно сомнения посеял во мне именно о. Виктор Потапов. О «семье» Филарета знал и «патриарх УАПЦ» Мстислав Срыпнык, проживавший в Америке. Мне доводилось беседовать с ним и я отметил остроту и проницательность его ума, красоту и образность его украинской речи (не в пример нынешнему «патриарху УПЦ-КП). Вера встречалась с «патриархом» Мстиславом в киевской гостинице «Москва» (сейчас «Украина»). В номер её провёл Антоний (Масендич), управляющим делами УАПЦ. Мстислав сам захотел увидеть Веру. Он беседовал с Верой около получаса, внимательно слушал, задавал вопросы и называл Филарета, своего заместителя, «безчесною людыною».Филарет и сейчас отрицает свою какую-либо причастность к Вере Медведь. В прессе он иногда именует её самозванкой или шантажисткой. Хотя, как мне говорила Вера, не так давно, чуть ли не по официальной записи, Филарет рискнул принять в своей резиденции детей Веры Медведь. Он внушал им, что он им не дедушка и, что Евгения Петровна - только их «бабушка». Дал на прощанье обоим внукам Евгении Петровны по десятку гривен и пригласил приходить ещё, но не часто. По большому счету, аморальность проблемы не в том, родные они ему или нет, а в том, что служитель Церкви Филарет изгнал Веру и Андрея из своей квартиры, лишил всякой помощи и поддержки из-за имущественных споров. Дети - всегда дети. Но «патриарх» Филарет - «духовный лидер украинцев» - нарушил и продолжает нарушать заповедь любви к детям, с которыми прожил годы под одной крышей, не желая знать их до сего дня. Кажется, что уверенность многих людей в совершении монахом Филаретом Денисенко греха блудодеяния может поколебать не словесная эквилибристика по этому поводу или демонстрация перед камерами справок (не постановления суда!) об усыновлении детей Евгенией Петровной, а его собственная кровь, сданная для генетического сравнительного анализа, на предмет установления его родственных отношений с детьми Евгении Петровны Родионовой, которую он иногда не стеснялся выдавать то за «единоутробную», то за «приёмную» сестру-сироту (и это при живой то матери Ксении Митрофановне!), а по совместительству сделал «владычицей всея Украины». Если результат анализа крови Филарета и детей Евгении Петровны будет в его пользу, то это может послужить его реабилитации в глазах православного мира и…на суде у Константинопольского Патриарха, к которому он апеллирует. Очевидно, что на этот суд надо будет вызвать всех пострадавших детей и внуков из «приёмной семьи» Филарета ( Андрея, Любу, Веру). А также живых свидетелей обвинения против Филарета Денисенко – «патриарха» УПЦ-КП. А иначе устойчивая молва о нём, как о монахе-блуднике и «отце-изверге», изгнавшем тёщу и собственных детей ради карьеры и власти, останется в памяти народа навсегда.

В семье Филарета всегда говорили по-русски, рассказывала мне Вера. Он считал, что украинский язык – это смесь «немецкой и польской мовы». Однажды Филарет поделился со мной своим «ноу хау» - тестом на «национализм»: «Я вот смотрю на человека, говорю с ним по-русски. Он мне – по-украински. Я ему снова по-русски. Он мне опять-таки по-украински. Ага, националист!». Вот так оказывается просто и недорого можно выявлять «чужых». Читал в антифиларетовских публикациях о том, что Филарет якобы не прочь был бы подавлять танками национально-освободительное движение в Украине. Но в них не говорилось где и при каких обстоятельствах могло прозвучать подобное. Это было при начале движения Руха на Западной Украине. Филарет побывал там для ознакомления с ситуацией на месте и встречался с представителями местной интеллигенции. Филарет там подвергся обструкции, его обвиняли во всех смертных грехах и в пособничестве репрессивной советской власти. Я встречал его в киевском аэропорту «Жуляны». Он вышел озабоченный и упавшим голосом произнёс: «Там Советской власти уже нет» И добавил: «Их там, владыка, надо танками давить». Такой была его эмоциональная реакция на встречу с галицкой интеллигенцией, той самой, которую он сейчас, как танк, использует для того, чтобы удержаться во власти в УПЦ-КП. Вот ведь парадокс истории. Он желал им гибели под гусеницами танков, а сейчас сам, как лихой наездник, управляет их голосами в стенах украинского парламента.

Древние учители Церкви в своих сочинениях писали о том, что в начале всех грехов лежит гордыня. И я спрашиваю себя: «А где могла сформироваться гордыня у Филарета, увлекшая его в непослушание Матери-Церкви?». Ведь вырос он в бедной семье, полуголодным юношей пришел из Донбасса в Одесскую семинарию, затем учился в Московской Академии. Говорят, приняв монашеские обеты пожизненного безбрачия, полного послушания и всегдашней бедности, он поначалу даже спал в иноческой одежде и в сапогах, изнуряя свою человеческую плоть. Филарет в ранней юности, говорят, был искренним верующим и вдруг такая перемена образа жизни и действий!

Много лет назад Филарет как то на ужине с архиереями в своей резиденции, почему то обращаясь к владыке Макарию (Свистуну), сказал: «Вы все из-за гонений уйдёте в раскол, а я один останусь в РПЦ!». Владыка Макарий обиделся: «Как это «все»? И почему Вы обращаетесь именно ко мне?! - «Все, все!» - утвердительно повторил экзарх. Но, как показала дальнейшая история, из Православной Церкви ушёл сам Филарет. В бытность мою студентом Духовной семинарии один из иподиаконов покойного митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (ныне игумен Маркелл Ветров) поведал любопытную характеристику владыки Никодима, данную на киевского экзарха: «Филарет – страшный для Церкви человек и он, боюсь, принесёт ещё много бед». Покойный святитель оказался пророком: Филарета, по масштабу учинённого им раскола (Европа, США и др.), уже можно смело сравнивать с ересиархами древнего и нового времени. Он «вошёл» в историю. Но велика ли «честь» попасть в неё с заднего двора и в таком качестве?

Правление Филарета украинскими епархиями Московского Патриархата продолжалось свыше 20 лет. Поэтому Филарет несет большую личную ответственность за все то, что случилось в церковной жизни Украины в эти годы. Столько лет занимая кафедру киевских митрополитов, Филарет, например, не мог не знать униатской проблемы, однако упрямо утверждал. что униатов в Украине просто нет и проводил торжественные мероприятия во Львове по случаю юбилея полной, как ему хотелось думать, ликвидации униатства. Вместо того, чтобы положительно раскрывать Православие на Западной Украине, там из храмов выносились старинные статуи, мраморные престолы, хоругви, чтобы привести внешний вид церквей в соответствие с «московской» традицией. А теперь подумайте, стоило ли это делать? Какой след все это оставляло в душе верующих, которые пришли в нашу Церковь из Греко-католической? Даже сейчас, и священники это хорошо знают, любые попытки переставить в храме иконы, а тем более подарить что-либо другому приходу, вызывают бурю протеста среди прихожан. А в Галиции и Закарпатье в 80-е годы из церквей выносились даже дарохранительницы, сделанные в виде храмов. Этого не мог не знать Филарет и всё это сыграло свою отрицательную роль, и этим воспользовались враги Православия. Недальновидность Филарета проявилась и в том, что он не сумел вовремя распознать новые веяния в украинском обществе накануне и во время перестройки. Он прозевал момент, когда украинская интеллигенция искала союзников в Церкви и с ходу отказался, в угоду коммунистическим властям, вступить в диалог с зарождавшимся тогда Рухом. Ведь последний в те времена был уже значительным народным движением «за перестройку», охватившем и запад и восток Украины, то есть в его рядах были поначалу и православные. Страшась разоблачений, он грудью защищал загнивший строй. По сути, он сделал губительный для Церкви стратегический промах. Всё это опровергает расхожую легенду о нем, как о некоем Моисее украинского народа, как о личности, имеющей пророческий дар. Говорят, что Филарет стоял у истоков «автокефальной церкви». Нет! Он всегда боролся с движением за возрождение УАПЦ, которое презрительно называл «националистическим». Успех унии и автокефалии на западе Украины во многом обязан «красному авторитету» Филарета среди интеллигенции и духовенства Галичины. Ярлыки «коммуняк» и «предателей Украины» незаслуженно навешивались националистами рядовому духовенству вовсе не потому, что они были в Московском Патриархате, а потому, что имя Филарета, его верная служба коммунистической власти тенью легла на православное духовенство Украины. Позднее Филарет сделает ставку на националистов, сеющих раскол среди православных. Он понадеется на поддержку власти, на силу денег, на то, что запуганный им украинский епископат не найдёт сил возражать. Филарет в борьбе с Церковью Христовой продемонстрировал полное незнание своего народа. В этом проявилась высшая степень отчуждения Филарета от народа и властно - надменное презрение к нему. Он, наверное, думал, что украинская паства — это толпа, немая, слепая, которая не разберется в терминах «автокефалия», «поместная Церковь», «Матерь-Церковь», «Благодатное Православие», «священные апостольские каноны и правила Вселенской Церкви». Он фатально ошибся. Именно православный н а р о д в своей массе не поддержал своего экзарха-раскольника, не пошёл за ним, отстоял свою исконную тысячелетнюю благодатную Православную Церковь на Украине. А кто его поддержал? Политики, учившие партактив, как закрывать церкви в Украине в период подготовки 1000-летия крещения Руси (Л.Кравчук). Да еще обиженные судьбой и сталинскими репрессиями бывшие политические заключенные и крайние националисты не слишком церковные. А также та часть людей, которая была ослеплена националистической пропагандой, захлестнувшей слабые души накануне распада Советского Союза. Филарет – амбициозный искусный авантюрист и мелкая личность: его никогда не интересовала музыка, литература, поэзия, вообще искусство. Филарет – это украинский «голый король», новый «великий комбинатор», ловкий тактик и никудышный стратег. Держать нос по ветру политики – вот его единственная нерушимая заповедь.

Услужливость Филарета перед властью вплоть до прнебережения к святым обрядам особенно видна в истории с похоронами замученного в Сибири украинского поэта Василия Стуса. Сейчас я с изумлением читаю, что Филарет очень эмоционально выражает скорбь по поводу мученической смерти этого поэта от рук того тоталитарного режима, которому сам был предан и искренне служил. Пусть останется в истории, как Филарет и представитель КГБ в его резиденции на Пушкинской 36, в зале, где он говорит сейчас ура-националистические проповеди, вместе разрабатывали план срыва похорон тела Стуса, привезенного в Киев. По минутам высчитывалось время, чтобы растянуть обряд панихиды в Покровской церкви на Приорке, чтобы гроб не пронесли по городу, как этого желали участники похорон. Филарет лично инструктировал старика отца Николая (Радецкого), настоятеля Покровской церкви, как, вопреки церковному уставу, затянуть двадцатиминутную панихиду с утра до 16 часов вечера. Разве это не пример его подлинного «патриотизма»? Позднее, отец Николай позвонит и скажет, что ничего из этой затеи не получилось, что Рух зашел в храм с желто-блакитными флагами, что они отстранили его от службы, а панихиду отслужили какие-то униатские галицкие священники. Филарет был этим сильно раздосадован. А теперь он лицемерно участвует в разных поминальных мероприятиях, академиях, распинаясь в своей любви к замученному в застенках лагерей поэту! Это ли не национальный позор? И разве этот скандал не характеризует Филарета, как беспринципного человека, меняющего маски в зависимости от обстоятельств?

Как Филарет попал в почётную тройку кандидатов в патриархи.

После смерти Патриарха Пимена наступил момент «быть или не быть» Филарету Московским Патриархом. То обстоятельство, что он длительное время занимал первую историческую кафедру в Русской Церкви – Киев и был Местоблюстителем Патриаршего Престола, (фактически, главой Русской Церкви), придавало ему уверенность, что он непременно им будет. Ведь стать местоблюстителем в те времена можно было только с одобрения политбюро ЦК КПСС. То, что за продолжительное время его местоблюстительства уже весь епископат Русской Церкви достаточно прочувствовал его авторитаризм Филарет в расчёт не брал, как не учёл он и то, что в московской прессе уже появились первые компрометирующие его публикации правозащитника о. Глеба Якунина, где упоминалось о его семейном статусе.

Помню проводы местоблюстителя на Архиерейский Собор РПЦ для выборов Патриарха. Филарет был особенно торжественно настроен, видимо, уже предвкушал, что возвратится в Киев в зеленой мантии Патриарха. На самом высоком уровне в Киеве он был, говорят, проинформирован о том, что выбор «руководства» пал на него. В киевском Флоровском монастыре Евгения Петровна предусмотрительно заказала Филарету белоснежный куколь московского Патриарха. Отозвав меня на перроне в сторону, Филарет важно произнёс: «Я уезжаю, наверное, надолго. Берите в с ё в свои руки». Евгения Петровная не скрывала от меня планов переезда в Москву на патриаршую дачу под Москвой в Переделкино и искренно возмущалась тем, что Филарет предложил ей остаться в Киеве. Как вы думаете, кем? И г у м е н и е й (!) «монастыря» по адресу Пушкинская, 36, т.е. в резиденции киевских митрополитов! Филарет не хотел выпускать резиденцию из своих рук. Он хотел оставить архиереем в Киеве молодого неопытного епископа и Евгения Петровна намекала, что их выбор пал на меня. Думаю, что поэтому Филарет и произнёс загадочные, но вместе с тем и прозрачные слова: «Берите всё в с в о и руки» на перроне киевского вокзала у поезда с табличкой «Киев - Москва». Они желали править Украинской Церковью безраздельно и из Москвы. Всё это дает мне право утверждать, что ни о какой самостоятельности, стань Филарет Московским Патриархом, Украинская Церковь и мечтать бы не могла, ибо только Евгению Петровну хотел он оставить навсегда «владычицей Киевской».

На Архиерейском Соборе РПЦ в Даниловом монастыре должна была избираться почётная тройка кандидатов в Патриархи, а на Поместном Соборе в Троицкой Лавре, уже с участием мирян, непосредственно новый Патриарх. В Москву я приехал позже. Нашел Филарета. Он «скромно» занял один из номеров гостиницы в Даниловом монастыре. Я сначала расчувствовался: какая скромность! Смеюсь теперь над своей наивностью. Он занял этот номер с дальним «прицелом». Он часами не выходил из него, не общался с архиереями, посмеивался над другими кандидатами, которые старались демонстрировать свою «открытость» к епископату. Он ни на секунду не покидал заветную комнату с телефонным аппаратом. Он ждал, но не законных выборов, а звонка из политбюро ЦК КПСС с сообщением, что выбор компартии всё же пал на него. (Позднее Анатолий Лукьянов, тогдашний председатель Верховного Совета СССР, по слухам, циркулирующим среди архиереев, уже после избрания Патриарха, объяснял ему отсутствие звонка тем, что, мол, времена уже не те, на дворе перестройка и, что Политбюро ЦК уже не может повлиять на епископат в условиях гласности и плюрализма). Думаю, что против Филарета, в общем раскладе, сыграли три фактора: 1) растущее недоверие высшего московского руководства к Л. Кравчуку – председателю Верховного Совета УССР (тогда начиналась борьба украинских националистов за независимость Украины, а Кравчук был с ними весьма деликатен); 2) руководству СССР требовался церковный лидер не столь откровенно связаный с «органами» и не столь явно отражающий административно-командный стиль управления; и 3) суперпривязанность Филарета к «сестре» - Евгении Петровне Родионовой, давно ставшая «притчей во языцех» (публикации в центральной прессе и т.д.). Думаю, в этой ситуации Политбюро ЦК КПСС просто самоустранилось и позволило впервые провести выборы тайным голосованием, вполне допуская, что большинство изберёт не Филарета. Само наличие в почётной тройке кандидатов второго, помимо Филарета, украинца (митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир) уже вносило разнобой в ряды возможных симпатиков Филарета, создавая немалую интригу в выборах. Но Филарет до последней минуты верил в старые административные механизмы и в свои влиятельные светские связи.

На Архиерейском Соборе РПЦ в первом туре Филарету не хватило одного голоса, чтобы сразу пройти в «тройку» (двадцать пять голосов, как и он, получил митрополит Ювеналий. А сразу вошли в «тройку» митрополит Алексий (ныне Патриарх Московский), и митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (нынешний Предстоятель УПЦ). Таким образом, кто-то из двух других претендентов – митрополит Ювеналий или Филарет - должен был войти в тройку кандидатов, из которой был бы избран Патриарх. Филарет был мрачнее тучи, догадываясь, что где-то просчитался. В этой ситуации ему надо было «сохранить лицо» и любым путём войти в почётную тройку кандидатов, чтобы потом вступить в торг за свои привилегии на Украине.

Когда Архиерейский Собор открылся, я напомнил ему, что в Москве, в гостинице «Украина» находится больной (ныне покойный) владыка Полтавский Феодосий и, что если бы у меня был автомобиль, то за час-полтора я привез бы бюллетень «с голосом» Феодосия. Филарет, не раздумывая, предоставил мне свою машину. Нашел в гостинице номер архиепископа Феодосия, протянул ему бюллетень для голосования и с ходу говорю: «По поручению митрополита Филарета Вы должны проголосовать». Владыка Феодосий при мне заполнил бюллетень. У меня осталось впечатление, что владыка Феодосий не хотел голосовать за Филарета и потому самоустранился, сказался больным. Я успел приехать в Данилов монастырь и вручить Филарету пакет с бюллетенем владыки Феодосия. Филарет, нарушив этику голосования, бросил его в избирательную урну. Знал бы я, кому суждено было моими руками войти в почетную тройку кандидатов – моему гонителю и врагу Церкви Христовой на Украине! Когда огласили результаты, у Филарета — 26 голосов, а у Ювеналия — 25. Филарет был этим доволен, но тут же заметил, что по его сведениям (кто то донёс), владыка Макарий (Свистун) дал команду своей делегации на Поместном Соборе голосовать против него. Экзарх назвал его «предателем» и пообещал «отблагодарить» за это попозже. После второго тура голосования встал вопрос: «Кого же избрать из двух: Владимира или Алексия?». Филарет, понимая своё полное фиаско, распорядился: «Передайте всем нашим архиереям, что голосовать надо за Алексия. Из двух зол (!) нужно выбирать меньшее». Филарет сильновозмущался тем, что его бывший викарий - владыка Владимир - не снял свою кандидатуру из списка кандидатов. Во время голосования в Троицкой Лавре я, по указанию Филарета, снова ездил в гостиницу «Украина» в Москву (90 км от Лавры) к Феодосию с его бюллетенем, но привезти его во время уже не удалось: избирательные урны были унесены для подсчёта голосов.

О том что, как бы сам сатана зашёл в душу Филарета.

Архиереи поздно вечером собрались в Трапезном храме Троицкой Лавры для оглашения официальных результатов последнего тура. Филарет вошёл в зал весь напряженным и потерянным. За ним проследовал митрополит Алексий, с аккуратно сложенным зелёным платочком в руке. Филарет срывающимся голосом, как мне показалось, с досадой, зачитал протокол. Выбор пал на митрополита Ленинградского Алексия. О! Надо было видеть огорчённое лицо Филарета, когда ему пришлось уступить место Председателя Поместного Собора новоизбранному Патриарху Алексию П. После избрания Патриарха Русской Церкви архиереи вздохнули с облегчением, подписали Грамоту о послушании ему и выстроились цепочкой поздравлять нового Первосвятителя. Филарет стоял у выхода их храма и мрачно наблюдал эту церемонию. Я подошел к Патриарху: «Ваше Святейшество, должен признаться, что голосовал не за Вас. Но избрание Патриарха — это деяние Духа Святого. Теперь Вы - наш законно избранный Предстоятель. Прошу Вас не отринуть отрока своего от лица своего». Святейший Патриарх меня обнял и произнёс: «Владыка! Вы делали то, что должны были делать, будучи викарным епископом экзарха. Мы еще не раз с Вами послужим!». Когда же я подошел к проигравшему Филарету, он произнес злосчастные слова, от которых похолодело внутри: «Вы видите, владыка, п о с л е д н е г о Патриарха е д и н о й Русской Церкви. О н и (?) сделали ошибку».

Вне всякого сомнения, на Поместном соборе в этот торжественный момент, как бы сам сатана вошел в несчастную душу Филарета, подобно тому, как вошёл он в Иуду вместе с хлебом, протянутым ему Спасителем. Именно тогда в уме Филарета возникла и созрела мысль об отторжении украинских епархий из лона Русской Православной Церкви. Неуёмная гордыня! Это та змея, которая всегда жалила тело Церкви расколами и ересями. Теперь же - в образе грядущей филаретовской УПЦ-КП. Практически сразу на Поместном Соборе Филарет приступил к исполнению задуманного раскола. Раньше, до выборов Патриарха, Филарет и слышать не хотел ни о какой самостоятельности Украинского экзархата (второе рабочее название экзархата ещё задолго до дарования Патриаршей Грамоты об автономии было тоже УПЦ). Но после поражения на Поместном Соборе сразу стал поддерживать эту идею и самочинно наполнять её в Киеве реальным содержанием.

Первым шагом Филарета к расколу стало «протаскивание» в определения Поместного Собора фразы, что для УПЦ, открывается возможность «к дальнейшему совершенствованию своей самостоятельности…». На Украине Филарет стал толковать её как «благословение» Собора на «автокефалию» УПЦ. Как мне л и ч н о рассказывал Филарет, ему это далось нелегко, т.к. окончательный текст определений Собора был (по словам Филарета) у ж е был проголосован отцами Собора. Так ли это было или нет не трудно установить по стенографическим записям всех заседаний Поместного Собора. Но, если фраза о возможности совершенствования самостоятельности УПЦ была включена в определения Поместного Собора вне соборного обсуждения, то все последующие «деяния» Филарета по расширению юридической и практической базы для отхода украинских епархий от РПЦ канонически более чем сомнительны. Не исключаю, что Филарет преувеличил свою роль в появлении вышеупомянутой вставки в определениях Поместного Собора и, даже, исказил истину. В атмосфере интронизационных торжеств, наверное, далеко не все заметили эту чрезвычайно важную оговорку и вряд ли придали этому обстоятельству большое значение. Предвидеть, что кандидат в Патриархи Московские уже на Поместном Соборе по выборам Патриарха, приступит к осуществлению раскола единой Русской Церкви было очень трудно и даже невероятно. Но именно на эту фразу о совершенствовании в дальнейшем самостоятельности Украинского экзархата-УПЦ бесчисленное количество раз будет ссылаться Филарет, оболваниявая ею украинский епископат и обосновывая свои претензии на «патриарший куколь» на Украине. Церковно-правовая «мина» замедленного действия была подведена под прочный фундамент РПЦ на Украине, как ни парадоксально, прямо на Поместном Соборе РПЦ, избравшем нового Предстоятеля - Святейшего Патриарха Алексия П. Вероятно это была задуманная месть Филарета Патриарху и всему епископату РПЦ. А его месть всегда была неожиданной, коварной и жестокой. В душе он уже объявил тайную войну против РПЦ за «свой» патриарший куколь на Украине, за тот куколь, который привез в Москву из Киево-Флоровского монастыря и который возложит на себя как «патриарх УПЦ-КП».



Источник: http://www.jonathan.org.ua/_save/stat/1.htm