У мутных истоков «избрания» Филарета на пост «предстоятеля» УПЦ.

По возвращении в Киев Филарет находился в депрессии. Он угрюмо, раскачивая головой, сидел в алтаре Владимирского Собора. Со словами утешения к нему подошёл протодиакон Никита Пасенко: «Владыка! Не стоит так расстраиваться…». Тот поднял голову и несколько раз глухо повторил: «Отец Никита! Украину мы (!) ему не отдадим!». В его ожесточённом сердце у ж е совершился грех раскола. Осталось лишь привести в исполнение задуманное намерение. Неотступное желание реванша за поражение в Москве овладело. Ему постоянно мерещилось увольнение с кафедры киевского митрополита. Об этом мне поведала Евгения Петровна. Не поверите, но, чувствуя беду, она стала готовить к вывозу из резиденции на Пушкинской мебель и люстры. Евгения Петровна говорила, что даже кафельную плитку не оставит в туалетах для нового митрополита в Киеве.

Желая упредить невыгодное для него развитие событий, Филарет стал срочно предпринимать шаги, чтобы закрепиться в Киеве в качестве пожизненного «главы» Украинского Экзархата, чтобы повязать всех украинских архиереев круговой порукой, втянув их в свои тайные раскольнические игры и сделав из них молчаливую ширму для своей активной оппозиции Патриарху Алексию и всей Русской Церкви. Это ему, к сожалению, формально удалось сделать.

После Поместного Собора в Москве он 9 июля 1990 года собрал в Киеве архиерейское совещание (не уставной Собор!), якобы в связи с внезапным обострением религиозной обстановки на Украине. И неожиданно предложил о б р а з о в а т ь (!?) из Украинского Экзархата некую «Украинскую Православную Церковь», хотя она была уже создана ещё в январе 1990 года Архиерейским Собором РПЦ (в составе РПЦ). Но Филарет решил «образовать» УПЦ, чтобы утвердить на нём себя «предстоятелем» «образованной» им УПЦ. Сама процедура «избрания» Филарета «предстоятелем» УПЦ происходила спонтанно, на безальтернативной основе, без тайного голосования, на рабочем архиерейском совещании, а не на уставном Соборе УПЦ. Этим неканоническим путём он старался обеспечить себе личную «неприкосновенность» на посту Киевского митрополита при всех дальнейших раскладах событий. Таким образом, патриарший украинский зкзархат и титул Патриаршего экзарха вдруг как бы «исчезли». Добиваясь этого Филарет весьма искусно играл на том, что последний Поместный Собор в своих деяниях называл Украинский Экзархат как Украинскую Православную Церковь. Филарет намеренно искажал смысл соборных определений Матери Церкви об Украинском Экзархате и упорно давал понять, что принципиальный вопрос о повторном «образовании» УПЦ и, главное, об «избрании» предстоятеля УПЦ, якобы согласован со Священноначалием Кириакальной Церкви. Архиереи сначала опешили. Но Филарет убеждал, что в этом ничего страшного нет, что он и так уже фактически «предстоятель» УПЦ, как экзарх Украины, что все останется по прежнему, что это только дымовая завеса для националистов. Каноничность «избрания» Филарета «предстоятелем УПЦ» сомнительна ещё и потому, что на тот момент не было никакого положения об управлении УПЦ, не определена была даже процедура голосования по столь важному вопросу. Бесспорно, Филарет действовал самочинно, без благословения Священноначалия Матери-Церкви. (Исключением из правила может быть только угроза уклонения в раскол или в ересь какого-либо епископа или предстоятеля местной Церкви. Тогда можно низложить виновного с кафедры большинством голосов местного епископата, не дожидаясь каких-либо решений Соборов, как это имело место на Харьковском Соборе УПЦ. низложившем Филарета).

На мой взгляд в Киеве в июле 1990 года Филарет создал канонически неграмотный и опасный для бытия Церкви прецедент: внутри единой Поместной Церкви Филаретом, руками группы архиереев РПЦ, введённых в заблуждение, была повторно (!) «образована» УПЦ и самочинно неканонически «избран» «предстоятель» УПЦ, без благословения и ведома Кириакальной Церкви, до какого-либо решения Архиерейского или Поместного Собора РПЦ. Этим актом Филарет грубо проигнорировал решение Архирейского Собора РПЦ, уже учредившего в январе 1990 года Украинскую Православную Церковь и заложил ложный церковно-правовой фундамент для дальнейших своих раскольнических действий на Украине. Поэтому избрание Филарета на пост «предстоятеля» УПЦ с самого начала было сомнительным и незаконным.

Чтобы прикрыть свои самочинные действия, он провёл своё «избрание» через утверждение Киевским Синодом, сделав вид, что решает сугубо «внутренний» вопрос УПЦ. Однако ссылка на то, что происходящее в УПЦ является исключительно её внутренним делом, представляется глубоко ошибочной, ибо действия Филарета нарушали нормы канонической жизни Древней Церкви. Дело в том, что в Православной Церкви везде и всегда неотменно действует богооткровенная каноническая норма: «Меньший без всякого прекословия да благословляется от большего». Эта норма выражает идею единства Церковного Тела и солидарную ответственность всех членов Поместной Церкви. Для украинских архиереев РПЦ и Филарета, как экзарха Патриарха на Украине, «большим» являлся Патриарх, Архиерейский Собор Матери-Церкви, Поместный Собор РПЦ, Священный Синод РПЦ, наконец! Но документального благословения на повторное «образование» филаретовской УПЦ и на избрание Предстоятеля УПЦ - не было и не существует! Ещё раз повторю, что, на мой взгляд, с самого начала «образование» Филаретом «своей» УПЦ и «избрание» его «предстоятелем» УПЦ собранием части архиереев РПЦ на Украине было незаконным деянием, ибо последнее не имело на таковое деяние властных полномочий от Высшей канонической власти РПЦ. «Избрание» Филарета «предстоятелем УПЦ» было грубейшим нарушением церковной дисциплины, антиканоническим деянием, по преступному умыслу навязанному украинским архиереям Патриаршим экзархом – представителем Патриарха на Украине - Филаретом (Денисенко). Несомненно, этот период церковной украинской истории ещё ждёт беспристрастной оценки православных канонистов, богословов и Поместного Собора Кириакальной Церкви. Филарета же эти нарушения канонов не смущали: он сознательно шёл на раскол с Матерью-Церковью и втянул в эту авантюру украинский епископат, а, позже, и часть православного народа на Украине.

Первый визит Святейшего на Украину. Почаевские «страдания».

Далее действия Филарета по расширению «канонической» базы для будущего раскола были таковыми. По традиции новоизбранный Святейший посещал главные города и кафедры. Филарет решил устроить Патриарху на Украине самый прохладный прием. Как ни просили украинские архиереи, он не разрешил им встретить прибывающего Патриарха на киевском вокзале. Он хотел продемонстрировать Святейшему, что его (Филарета) не избрание в Москве - это трагическая ошибка власти и иерархии и что народ Украины равнодушен и, даже, враждебен к московскому Патриарху.

Филарет поселил Патриарха в Киеве рядом с резиденцией, далеко не в самой престижной гостинице «Украина», что располагалась на Пушкинской. Оставшись по какому-то никчемному предлогу в Киеве, он перепоручил мне сопровождение Святейшего. В нарушение церковного этикета приказал, чтобы я сел в автомобиль Патриарха. А ведь я не был ни управляющим епархией, ни известным архиереем. Филарет желал унизить Патриарха. Этот опыт унижения позднее он успешно применит на своих «коллегах» по автокефальному расколу – на «патриархе» Мстиславе Скрыпнике и на «патриархе» Владимире Романюке. Я не посмел это сделать и следовал за Святейшим в другом автомобиле.

К прибытию Патриарха в Украину, очевидно, с ведома властей (Л. Кравчука), в коммунистической газете «Правда Украины» было опубликовано т.н. «Обращение украинского епископата к Патриарху Московскому…» с просьбой предоставить «филаретовской УПЦ» внутреннюю широкую автономию с «предстоятелем УПЦ» во главе. Фабрикуя этот документ, Филарет вновь обманул украинских епископов, сказав, что делает это только для отвода глаз руховцев от нашей Церкви и для борьбы с унией, которая заявляла о себе, как о национальной украинской церкви. Ему ещё верили и потому никто всерьёз не думал о последствиях «документального терроризма» Филарета против Святейшего Патриарха, да и всего епископата нашей Церкви. Потом Филарет не раз будет ссылаться на «документы», добытые нечестным путём, оправдывая свою раскольническую деятельность мнением «большинства». Увы! У мутных истоков филаретовской «УПЦ» по неведению или по беспечности стояли многие. Святейший Патриарх был ошеломлен таким «приёмом» и, думаю, испытал психологический удар. И в таковых то обстоятельствах я, викарный архиерей, должен был сопровождать Предстоятеля великой Русской Православной Церкви в его первой поездке по Украине.

Маршрут проходил из Киева через Житомир, Ровно, Луцк, Почаев и был избран Филаретом не случайно. На крайнем западе начались первые неприятности (под давлением местных властей передача храмов униатам). Филарет, желая показать Патриарху насколько накалена обстановка в Украине, очевидно надеялся на манифестации врагов Православия против Святейшего и готовил таким образом моральное оправдание своим дальнейшим раскольническим действиям. Пока восторженный православный народ встречал нового Святейшего Патриарха в Житомире, Ровно и Луцке (все видели сотни тысяч людей, открытые лица, радостные, ликующие), Филарет втайне готовил грязную интригу для Патриарха. Он засел в резиденции и через своих клевретов расставлял сети для Святейшего на встрече с духовенством Галиции в Почаевской Лавре. Он задумал запугать Святейшего информацией о невыносимом гнете православных со стороны проруховских властей, автокефалистов и униатов и потом вырвать у него согласие на внутреннее самостоятельное управление Украинского Экзархата, как выходе из тяжелого положения, а также добиться согласие на предоставление ему титула «Блаженнейший» (Этот почётный титул как бы «узаконивал» его « избрание» заранее делал невозможным его переизбрание в случае достижения автокефалии для УПЦ. В Почаеве была не встреча Первосвятителя РПЦ и духовенства, это был заговор Филарета против единства Православной Церкви. В нижнем храме Лавры стоял крик «батюшек», съехавшихся из всей Галиции, которых проинструктировали как себя вести, что говорить и как действовать. (Большинство из них потом перешло в унию или в раскол). Патриарх Алексий, архиепископ Кирилл (Гундяев), все сопровождающие были буквально раздавлены шквалом страстей неуправляемых людей. Патриарх в святыне Православия оказался в западне среди «неуправляемой» толпы клириков. Собрание затягивалось, оно шло уже 4 часа, стемнело, нужен был какой-то выход и я заметил, как архиепископ Кирилл склонился к Патриарху, что-то шепнул ему на ухо. Патриарх кивнул. Архиепископ Кирилл встал и сказал, что Святейший Патриарх, выслушав всех и увидев, что для нормализации духовной жизни в Галиции, необходимо, как тут заявлялось, лишь дарование Киевскому экзарху титул Блаженнейшего, на это согласен. Затем Святейший подтвердил это в своём кратком слове, сказав, что это - его частное мнение и, что столь важное решение имеет право принимать только Священный Синод РПЦ. Моментально прекратился всякий шум, начались здравицы в честь московского Патриарха и под громогласное «Многая лета» Святейший покинул храм. Филарет торжествовал! Ведь в Почаеве он «реабилировал» себя в глазах Патриарха, наглядно показав ему, что самочинные действия Патриаршего экзарха по «образованию» УПЦ, равно как и «избрание» его -Филарета «предстоятелем УПЦ», были продиктованы сугубо внешними неблагоприятными факторами, а не его личными амбициями, что только, якобы, «давление» духовенства «вынудило» его срочно принять меры для спасения единства УПЦ с РПЦ. В Почаеве Филарет «выиграл» свой второй раунд в борьбе «за свой белый куколь», используя горе и слёзы галицкого православного народа и прибегнув к моральному шантажу Святейшего Патриарха Алексия П.

Второй приезд Патриарха на Украину. Первое Софийское побоище.

В Москве даровали Филарету знаменитый Томос - Грамоту, где было сказано: «Быть Украинской Православной Церкви самостоятельной в управлении, а Филарету, как единогласно избранному Предстоятелю, возглавлять ее».(О том, как он был «единогласно избран» собранием архиереев, не имевшем на то полномочий, без Устава УПЦ, я уже рассказывал выше). После дарования Архиерейским Собором РПЦ украинским епархиям широкой самостоятельности в управлении все ожидали второго приезда Святейшего в Киев с решением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви об образовании Украинской Православной Церкви и для вручения Грамоты (Томоса) об образовании УПЦ митрополиту Филарету в Софийском соборе. Приезд Патриарха Алексия в Киев был организован Филаретом так, чтобы Патриарх получил здесь еще одну моральную пощечину в виде т.н. первого Софийского побоища. На мой взгляд Софийское побоище стало очередной грандиозной провокацией Филарета, которое должно было продемонстрировать Святейшему, что «не все спокойно в Датском королевстве», что Грамота на внутреннюю автономию - это только первый шаг, следующий – это дарование украинской самоуправляющейся канонической структуре РПЦ прав и достоинств автокефальной поместной Церкви. Филарет не мог не знать о том, что в день визита Святейшего Патриарха в Киеве будет проводиться съезд РУХа, в котором будут участвовать экстремисты и националисты крайнего направления. Накануне приезда Святейшего на территорию Софийского Собора стягивались внутренние войска. Мне позвонили из ОВЦС и спрсили об обстановке в городе. Я, в качестве управляющего делами, сообщил, что готовится провокация руховцев, (а мне уже стали известны кое-какие детали) и, что визит Патриарха лучше было бы перенести на несколько дней позже, когда разъедутся из Киева все эти вояки, в том числе бывшие воины УПА. Филарет разгневался: «Ионафан ударил мне ножом в спину». Он был разъярен, ведь я едва не разрушил все его замыслы. Владыка Кирилл стал советовать повременить. Весь план Филаретовского шантажа Патриарха зашатался. Филарет заподозрил меня в том, что я играю двойную игру в пользу Патриарха. А кого Филарет подозревал в нелояльности, то с теми он расправлялся беспощадно. Когда Святейший прибыл на киевский вокзал, я успел шепнуть ему, что на Софийской площади (в то время площади имени Богана Хмельницкого) уже стоят руховцы и блокируют входы в Собор. Святейший выразил пожелание служить во Владимирском Соборе. Но Филарет настоял (!) на служении в Софии: стычки и конфликты, как фон пребывания Святейшего на Украине, входили в планы раскольника. Патриарх под нажимом Филарета согласился. На пути следования Патриарха известная униатка архитектор Лариса Скорык демонстративно легла на дорогу, преграждая автомобилю Предстоятеля Русской Церкви. Автомобиль Патриарха въехал на территорию Софии запасным входом. Началось богослужение. На площади шли стычки православных с руховцами. В Соборе выступил Филарет и в своей речи он гневно обличал руховцев, которые не понимают значения события, совершившегося в Софийском соборе. «Наша Украинская Церковь вернулась к статусу Церкви казацких времен, она получила права, которыми обладала Киевская митрополия, еще пребывая в составе Константинопольской Патриархата» - утверждал он в Соборе. Сейчас слышны другие заявления Филарета о том, что наша Украинская Православная Церковь – Церковь подъяремная, которую угнетает московский «церковный империализм», думаю о беспримерном двуличии и беспринципности этого человека.После богослужения был устроен торжественный официальный обед в гостинице «Киев», что почти напротив Верховной Рады.. Перед входом собрались разгорячённые националисты-руховцы, пришедшие с Софийской площади. Среди них особенно отличался писатель Дмытро Павлычко (будущий посол Украины в Польше), который дирижировал толпой, скандировавшей оскорбительные хулиганские лозунги по украински: «Кистка в глотку», то есть «Кость в глотку», а также «Гэть московського попа!», то есть «Долой московского попа!». Позднее Филарет скажет, что сам станет «костью в глотке» на Украине Патриарху Алексию П и Блаженнейшему Митрополиту Владимиру. Не с шабаша ли невоспитанных людей около гостиницы» Киев» возьмёт «достойный» пример будущий раскольник Филарет?

Повторю предположение, что Софийское побоище, на котором агрессивно настроенные руховцы расправились с православными киевлянами в день вручения Святейшим Патриархом Алексием Грамоты о самостоятельности УПЦ – есть откровенная, заранее продуманная авантюра Филарета и очередной шантаж Патриарха Московского для закрепления себя на Киевской кафедре и получения больших полномочий в Украине. Статус автономной Церкви для Украинского Экзархата ему был необходим для удовлетворения тщеславия и честолюбия и в качестве мостике к автокефалии. В Москве стать Патриархом РПЦ у него не получилось. Теперь все силы он стал отдавать тому, чтобы стать «патриархом» в Украине.

Благословляя выдать Томос (Грамоту) на самостоятельность УПЦ, Московский Архиерейский Собор никак не оговорил конкретно, в чём же состоит эта внутренняя самостоятельность УПЦ «в управлении», т.е. не наполнил Томос реальным содержанием. Да и Филарет упорно вёл дело так, чтобы формулировка Архиерейского Собора не была конкретной, а была бы как можно более туманной и обтекаемой. В Москве он утверждал, что с дарованием Грамоты украинские епархии будут всё равно пребывать в единстве с Русской Церковью. Но он лукавил. Получив формальное определение Архиерейского Собора РПЦ о внутренней самостоятельности УПЦ, Филарет созывает всеукраинский Церковный Собор УПЦ и на нём принимает Устав об управлении УПЦ, который пункт за пунктом он скопировал с Устава Русской Православной Церкви. Участникам Собора Филарет опять внушал: «Мы ведь ничего нового не создаем. Мы просто берем за основу устав Русской Церкви и слово «Русская Православная Церковь» меняем на «Украинская Православная Церковь». Но в его действиях стала прослеживаться раскольническая суть. Я обратил внимание на то, что пункт о пожизненном пребывании Патриарха на посту был механически перенесен в проект Устава об управлении УПЦ. В то же время не предусматривался институт Постоянных членов Киевского Синода, не было положения о Церковном суде и его процедуре. В Уставе предстоятель УПЦ еще не назывался «патриархом», но, переписав главу о Патриархе из Устава РПЦ в Устав УПЦ, Филарет фактически становился носителем патриаршего достоинства. Таким образом, Предстоятель УПЦ получал в свои руки неограниченную власть. Готовился новый документ, которому должен был стать юридической базой для раскольничьих действий Филарета, для насильственного отрыва Украинских епархий от Церкви-Матери. Я понял, что готовится каноническое преступление. Но к кому обратиться? Президент Л. Кравчук – на стороне Филарета, архиереи ничего не подозревают. Перед самым Собором, когда епископы стали прибывать на Пушкинскую в резиденцию, я решил высказать свои сомнения митрополиту Харьковскому Никодиму (Руснаку).Помню я уже на пути в зал заседания, волнуясь, сказал: «Владыко! Меня очень настораживают некоторые пункты проекта нашего Устава, в частности, о пожизненности пребывания на посту Предстоятеля УПЦ. Это же прерогатива только Патриарха РПЦ. И функции, которыми наделяется митрополит Украины, как предстоятель УПЦ без Постоянных членов Синода. будут превышать даже патриаршие». Времени уже не было, до открытия Собора осталось 3 минуты, и митрополит Никодим только успел ответить: «Владыко! Тут что-то не то».

«Всеукраинский Собор УПЦ» шёл без регламента! А, ведь регламент – это первое, что должно быть обязательно на подобного рода собраниях, так как он защищает права каждого члена Собора. Когда стали рассматривать раздел Устава «Предстоятель УПЦ» я решил выступить с протестом против пункта о пожизненном пребывании Митрополита на его должности без включение в Устав института Постоянных членов Синода УПЦ, как это имеет место в РПЦ. Филарет грубо меня прервал: «Садитесь!». Митрополит Никодим попытался что то сказать, но и его грубо оборвал Филарет: «Молчите!». Владыка Евфимий Мукачевский, ныне покойный, дёрнул меня за рукав: «Сиди, молчи! Надоело быть архиереем?». А я, по молодости, не мог остановиться. Когда принимали Устав УПЦ, единственной рукой, проголосовавшей «против», была моя. Я уже знал, что рука, поднятая мной против Филарета, означала мою погибель. Погибель не только как архиерея, но, возможно, и как физической личности. Я оказался недалек от горькой истины. Уже на второй день последовали репрессии: я был лишен Филаретом всех постов, а позже, среди зимы, не имея ни жилья, ни денег, выселен из резиденции Филарета на Пушкинской 36.

Я попросил Святейшего взять меня к себе и получил на это благословение. Когда это все стало известно Филарету он расправился со мной самым диким образом. Сидя в кабинете, он, сверля меня гневными глазами, лающим голосом бросил: «На Украине для вас патриарх - я! Вы проникли в такие сферы, в которых сгорите. Я Вас с грязью смешаю!». Совладав с собой, я ответил: «Ваше Блаженство! Не трогайте меня. За меня вас Бог накажет и народ Вас не поймёт». «Ну, владыко, – медленно произнёс он, – Бог высоко, а народ – это, знаете, быдло!». Я был поражен его угрозами и таким ответом.

Дальше - горше! Через некоторое время он з а о ч н о судил меня и для начала запретил в священнослужении. Срочно, прямо в коридоре его канцелярии, сфабриковали против меня донос-рапорт, принудив трёх безвольных людей подписать его (Не хочу называть их имена –они такие же жертвы филаретовского произвола, как и я . Позже они рассказали мне как их вынудили подписать против меня фальшивое обвинение). Почти через полтора года (!) после моего ухода из Лавры на должность Управделами экзархата Филарет внезапно обвинил меня в краже имущества из Киево-Печерской Лавры, в желании сместить экзарха и, даже, выдвинул средневековое обвинение в связях и поддержке современных «оккультистов». (Имелся в виду А. Кашпировский, сеансы которого с благословения Филарета неоднократно посещала в кинотеатре «Современник» Евгения Петровна, так как она поначалу благоволила к модному врачу-психотерапевту. А я должен был сопровождать её в поездках)). Всего было более десяти пунктов обвинения, за каждый из которых можно было бы по советским законам присудить меня «к высшей мере»). Все, кто хоть мало-мальски знали меня, видели всю нелепость лжесвидетельств и тайком мне сочувствовали. Запрещение меня Филаретом в священнослужении и дикие обвинения стали самым тяжелым ударом для меня за всю мою жизнь. Я прошёл через большое искушение. Ведь я верил, что все синоды и соборы - с в я т ы е по своему наименованию! Но, оказалось, что греховное нарушение принципа соборности управления Церковью может стать препятствием для действия благодати Божией и на таких собраниях. Филарет всячески уверял меня, что Патриарх никогда не заступиться за меня.

И тут идею написать рапорт-аппеляцию Патриарху против Филарета, как на блудника, мне подсказал митрополит Харьковский Никодим (Руснак). Это имело место в Москве, в упоминавшейся уже гостинице «Украина». Я был тогда под запрещением в священнослужении. Выхода не видел никакого. В Москве проходили какие то юбилейные патриаршие торжества. Съехались все архиереи. Я решил поехать к митрополиту Никодиму посоветоваться. « Владыка! – сказал мне в своём номере митрополит Никодим,-Думаю, что вам всё равно уже конец, ибо Филарет никогда вас не восстановит: Так сотворите благо для Церкви: напишите рапорт Святейшему на этого б л у д н и к а – Филарета, а копию отправьте всем Главам Поместных Церквей. Надо покончить с этим аморальным злом в Церкви!». После этого я решил написать рапорт-апелляцию Святейшему Патриарху Алексию с жалобой на беззаконное судилище, учиненное надо мной Филаретом посредством Киевского Синода на основании лжесвидетельств и потребовал суда над ним, как над нарушителем монашеских обетов. Отвёз меня в Москву с рапортом на старом авто староста Дарницкой Церкви в Киеве во имя св. Архистратига Михаила Владимир Макарчиков, который сильно настаивал на том, чтобы я отослал свой рапорт патриарху. Моим рапортом Филарет был взбешён и потребовал в Москве лишить меня сразу сана без вызова меня в Священный Синод РПЦ, но ему отказали.

Святейший Патриарх догадывался о намерении Филарета окончательно расправиться со мной и, когда я лично подал ему апелляцию. он, даже, предупредил меня об этом. «Владыка!- сказал Патриарх,- Не возвращайтесь в Киев до рассмотрения вашего прошения на Архиерейском Соборе в Москве». - «Почему?» - спросил я. «Филарет – это мафия»,- тихо произнёс Патриарх всея Руси, и он не остановится ни перед чем, даже перед вашим физическим устранением». У меня зашумела в голове кровь. Я, молодой епископ, был буквально раздавлен словами Первосвятителя и ужасной картиной, открывшейся перед мной. Как!? Митрополит Киевский и - «мафия»! Святейший Патриарх дал мне денег на пропитание, обнял и благословил. Но я не послушал мудрого Первосвятителя и на свою беду вернулся в Киев. Филарет, получив отказ в Москве лишить меня сана, задумал исполнить это на послушном киевском Синоде под своим председательством. Машинистка канцелярии. (Таня) позвонила и тайно сообщила, что ночью Филарет велел ей (ещё до разбора моего «дела»!) составить протокол о лишении меня духовного сана и при этом угрожал: «Пикнешь – откручю голову!» Я совсем упал духом. Одновременно меня ложно проинформировали, что в Москве от меня окончательно отвернулись, чтобы не портить отношения с Филаретом и Кравчуком. Накануне «судилища» меня встретил в Михайловском саду (случайно ли?) раскольнический управделами Антоний (Масендич). Он посочувствовал мне, называл Филарета деспотом и негодяем, говорил о том, что Вселенский Патриарх Варфоломей уже признал каноничность Мстислава (Скрыпныка) и даже сослужил с ним Божественную Литургию. И я чуть не попал в сети УАПЦ. Однако опомнился и, пребывая от нового искушения в шоковом состоянии, утром следующего дня, отдав себя в руки Божии, побрёл на расправу к Филарету, как на плаху.

Перед началом заседания киевского Синода ко мне подошёл некто Юрий Мишкуц (Минкус?) – аферист из Прибалтики и сотрудник Филарета по тёмным делишкам - и сказал: «Филарет хочет предварительно ознакомиться с моими оправдательными документами». И я, глупый, отдал их ему! Больше я их не видел. (Но, слава Богу, остались копии, которые я предоставил позже Святейшему Патриарху Алексию). Филарет, председательствуя, обвинил меня в клевете на него. О показал мне советские справки (не постановление суда!) об усыновлении детей Евгенией Петровной, доказывал. что я ошибался, обвиняя его в семейственности, что мой рапорт послужил на пользу униатам и автокефалистам-раскольникам и, что я должен принести жертву покаяния ради блага Церкви, т.е. взять на себя вину в клевете на Филарета, и тогда он вернёт мне духовный сан, но…попозже. Будущий епископ-раскольник Иаков Пинчук, один из самый закоренелых сторонников Филарета, в своём старании выгородить Филарета (конечно же по предварительному сговору с ним) дошёл даже до шантажа. Я думал, что будет церковный суд, а попал на судилище, устроенное Филаретом. Подумайте сами. Ведь он, обвиняемый мною в преступлении, как ни в чём не бывало, сам же и вёл заседание Синода по своему делу, хотя согласно Уставу УПЦ, как заинтересованная сторона, должен был уступить его ведение старейшему члену Синода и, даже выйти из зала во время рассмотрения вопроса. Такова практика всех Церковных судов. Но этого не произошло и в личности Филарета соединились функции и судьи, и прокурора одновременно! Такого фарса «церковного суда» история ещё не знала! Все как-то тяжело дышали. Один архиерей почему то заплакал. И тут до меня дошло, что свидетельские показания в мою пользу Филарет просто украл и что он не собирается их здесь рассматривать, ибо открылась бы неприглядная картина фальсификации им всего моего «дела». Я не выдержал и сломался и, как в тумане, согласился написать, ради «блага» УПЦ, требуемое «покаяние» в клевете на Филарета, которое теперь часто фигурирует во многих его книгах, как «доказательство» его личной «непорочности». В закрытой части заседания Синода меня попытались спасти от расправы некоторые владыки (митрополит Леонтий, епископ Онуфрий, епископ Евфимий и др.), но Филарет парировал их доводы: «Вам его жалко? А меня не жалко?» Владыка Леонтий (Гудимов) потом скажет, своему секретарю о. Виталию Дорошко): «Филарет безжалостно раздавил Ионафана, как комара!». Моё «раскаяние» Филарет поспешил заснять на видеоплёнку, созвав специальную пресс-конференцию в резиденции. Тогда я искренне думал, что моя жертва необходима для блага УПЦ. Лишь позднее, когда я ознакомился с другими фактами и документами, которые мне вновь представили родственники Филарета, я понял, что он на самом деле всё-таки семейный архиерей! Но было уже поздно. Мой запоздалый протест уже никого не интересовал и не был опубликован или озвучен в украинской (кравчуковской) прессе, телевидении или радио.

Почему же Филарет был так неумолимо жесток со мной? Жестокость Филарет имела своей причиной страх разоблачения его двойной жизни монаха и семьянина. Он, пытаясь себя обезопасить, создавал вокруг атмосферу террора, насилия, подавляя малейшее проявление свободы. Не сведущие утверждают, что Филарет – сильная личность. Нет! Он отчаянно трусливый человек. Великодушие – удел сильных, а к ним Филарет не принадлежал никогда. Страх разоблачения толкал его к отчаянной и дерзкой самозащите, к демонстрации «смычки с органами» и высшей властью. Его оружие борьбы очень низкого свойства – выбрасывание компромата. Он десятилетиями собирал против архиереев самые низкопробные анонимки и слухи. Складывал доносы в своём кабинете, шантажировал неугодных с помощью «грязных» технологий и, как правило, расправлялся с ними чужими руками. Однажды, уже пребывая в расколе и будучи лишенным духовного сана, он, выступая по телевидению договорился даже до того, что в РПЦ действует некая мифическая могущественная группировка… «геев»! Воистину, когда Бог хочет наказать, то лишает человека разума!.

Я представлял для Филарета особую опасность, как посмевший гласно, будучи епископом, обвинить его в незаконном сожительстве, а следовательно в неканоничности. Расправой надо мной Филарет желал избежать и возможного рассмотрения моего рапорта в Синоде РПЦ, и одновременно устрашить ею украинских архиереев накануне т.н. первого Поместного Собора УПЦ, на котором он планировал принять обращение к Патриарху о предоставлении уже полной автокефалии для УПЦ (читайте - для Филарета). Филарет не без основания полагал, что я попытаюсь снова выступить против его планов отрыва УПЦ от РПЦ. Лишая меня духовного сана он «автоматически» устранял меня от участия в ближайшем Архиерейском Соборе РПЦ, где должна была утверждаться широкая внутрення автономия УПЦ и его фальшивое «предстоятельство». Он добивал меня беспощадно, используя киевский Синод как инструмент палача. После лишения меня сана, на мой вопрос: « Как мне быть дальше?», он цинично ответил (через знакомую Евгении Петровны): «Пусть повесится, как Иуда!».

Дальнейшая украинская церковная история все расставит на свои места: канонический Киевский Синод под председательством нового Предстоятеля УПЦ Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Владимира восстановит мою честь и вернёт мне архиерейский сан, за что я буду век благодарить Бога и Блаженнейшего Владимира. А Филарет, узнав об этом, попытался натравить на меня Генеральную Прокуратуру Украины руками Владимира Романюка (будущего «патриарха» УПЦ-КП и нескольких известных руховцев-депутатов, врагов УПЦ), представивших Генеральному прокурору Украины г. М. Потебенько упомянутый выше донос на меня и потребовав открыть уголовное дело. Таким образом Филарет рассчитывал столкнуть меня с несчастными жертвами его произвола, с горе-свидетелями. Но его затея лопнула, как мыльный пузырь. Расследуя, по поручению Генпрокурора Украины Потебенько, нелепые обвинения Филарета против меня, уже не произвольно, а согласно государственным процессуальным нормам, Печерская прокуратура выявила их полнейшую фантастичность: все клеветнические обвинения против меня подтверждения не нашли. В частном порядке один из работников прокуратуры рассказал, что по показаниям раскаявшихся лжесвидетелей, донос-обвинение против меня был сфабрикован под давлением Евгении Петровны и ближайшего окружения Филарета. Вердикт Печерской прокуратуры был кратким: «В возбуждении уголовного дела в отношении епископа Ионафана (Елецких) отказать, в виду отсутствия (!) самого с о б ы т и я преступления». Это был страшный удар Генеральной Прокуратуры Украины по судилищу Филарета надо мной и его моральным поражением. Подозрения в том, что он расправился надо мной, желая скрыть свои канонические перед Церковью преступления, вспыхнули с новой силой.



Источник: http://www.jonathan.org.ua/_save/stat/1.htm